Неточные совпадения
Доверчивый и простодушный, полный юношеских
сил, молодой Бахарев встречается с опытной куртизанкой Колпаковой, которая зараз умела вести несколько
любовных интриг; понятно, что произошло от такой встречи; доверчивый, пылкий юноша не мог перенести раскрывшейся перед ним картины позорного разврата и в минуту крайнего возбуждения, сам не отдавая себе отчета, сделал роковой выстрел.
Смирение
любовное — страшная
сила, изо всех сильнейшая, подобной которой и нет ничего.
— Да-с, потому-с! ибо такова
сила любовных чар, таково могущество любви!
Tu es beau, elle est belle; [ты, полный здоровья и
силы, она — благоухающая сладостным ароматом
любовной самоотверженности, составляющей ореол и оправдание бедной… грешной женщины!
Прачки не рассказывали друг другу о своих
любовных приключениях, но во всем, что говорилось ими о мужиках, я слышал чувство насмешливое, злое и думал, что, пожалуй, это правда: баба —
сила!
Но не понял я вовремя наставительных и
любовных усилий жизни и сопротивлялся им, ленивый раб, когда же благостная
сила эта всё-таки незаметно овладела мною — поздно было.
Первые печатные строки… Сколько в этом прозаическом деле скрытой молодой поэзии, какое пробуждение самостоятельной деятельности, какое окрыляющее сознание своей
силы! Об этом много было писано, как о самом поэтическом моменте, и эти первые поцелуи остаются навсегда в памяти, как полуистлевшие от времени
любовные письма.
Этот роман напомнил читателям «Юрия Милославского»; он написан с тою же
силою таланта, утратившего может быть только первую свежесть и новость; но, конечно, роман не произвел и не мог произвести такого же впечатления уже по одной разности эпох: в «Юрии Милославском», в 1612 году, дело шло о спасении русской земли; оно составляло главное содержание, а все прочее было придаточной обстановкой; а в «Брынском лесу» положение государства, конечно, весьма интересное и важное по своим последствиям, составляет небольшую придаточную часть и служит, так сказать, введением в интригу романа, по несчастью —
любовную.
Первозданному человеку законом целомудренного бытия,
силою которого он воссоединял в себе весь мир, становясь царем его, была любовь к Небесному Отцу, требовавшая от него детски доверчивого,
любовного послушания.
«Бог одинаково живет во всех вещах, а вещь ничего не знает о Боге; и Он не открывается вещи, а она получает от Него
силу, но по своему свойству, — или от его любви, или от его гнева; и от чего она берет ее, то и обнаруживается вовне, и если есть благо в ней, то для злобы оно как бы закрыто, как вы можете видеть на примере куста шиповника; еще более на других колючих вещах: из него ведь вырастает прекрасный душистый цветок, и в нем лежат два свойства
любовное и враждебное, какое побеждает, то и дает плод» [IV, 343–344, § 49.].
Христос умер очень давно, и плотское существование Его было короткое, и мы не имеем ясного представления о Его плотской личности, но
сила Его разумно-любовной жизни, Его отношение к миру — ничье иное, действует до сих пор на миллионы людей, принимающих в себя это Его отношение к миру и живущих им.
Совершается удивительное дело. Люди, огромное количество людей, имеющих возможность разумной и
любовной жизни, находятся в положении тех баранов, которых вытаскивают из горящего дома, а они, вообразив, что их хотят бросить в огонь, все
силы свои употребляют на борьбу с теми, которые хотят спасти их.
В министерстве финансов тогда собралась компания очень больших волокит, и сам министр считался в этой компании не последним.
Любовных грешков у графа Канкрина, как у очень умного человека, с очень живою фантазией, было много, но к той поре, когда подошел комический случай, о котором теперь наступает рассказ, граф уже был в упадке телесных
сил и не совсем охотно, а более для одного приличия вел знакомство с некоторой барынькой полуинтендантского происхождения.
Мы не будем описывать в подробности его перипетии. Это может занять много места, а между тем у человеческого пера едва ли хватит
силы выразить галопирующее чувство, охватившее сердца влюбленных. Клены и вязы сада при доме Горбачевых одни были свидетелями и первого признания, и последующих
любовных сцен между Семеном Ивановичем и Еленой Афанасьевной.
Герасим Сергеевич, оказывается, не пожелал даже выслушать его, не поинтересовался
силою чувства к увлекшей его девушке, считая это чувство за одну из тех заурядных «
любовных интриг» с танцоркой, с канатной плясуньей, в подробности которых взрослые сыновья, из уважения к родителям, не смеют посвящать их; родители смотрят на такие «интрижки», если знают о них стороной, как на «дань молодости», сквозь пальцы и не поднимают о них вопроса, как о несерьезных и скоропроходящих увлечениях.
В этом
сила любовной деятельности.
Никогда в доме Ростовых
любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такою
силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете — остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», — говорила эта атмосфера.